Позиция Эразма
Направо — крайность и налево — крайность, направо — фанатизм и налево — фанатизм, и он, такой неизменно антифанатичный, не хочет служить ни той, ни другой крайности, мерилом для него навечно остается справедливость. Напрасно стремится он спасти общечеловеческие культурные ценности от всех этих раздоров, точно посредник в середине и потому на самом опасном месте.
Он пытается голыми руками смешать огонь и воду, одних фанатиков примирить с другими — невозможное и потому вдвойне замечательное дело. Сначала в обоих лагерях не понимают позиции Эразма и надеются, что, если он так мягко говорит, его можно перетянуть на свою сторону. Но как только сознают, что этот свободолюбец не склоняется перед чужим мнением и не собирается служить щитом какой-либо догме, справа и слева сыплется картечь ненависти и издевательства.
Не отдав предпочтения ни одной партии, Эразм оказывается в ссоре с обеими, «у гвельфов слыл я гиббелином, у гиббелинов гвельфом слыл». Тяжкому проклятию предает его имя протестант Лютер, католическая церковь, в свою очередь, запрещает все его книги...
...На исполинской картине Реформации Эразм стоит на втором плане. Другие, одержимые гением и верой, наполняют свою судьбу драматизмом: Гус погибает в бушующем пламени, Савонарола — на раскаленном колу во Флоренции, Сервет ввергнут в огонь фанатиком Кальвином.
Для каждого бьет его трагический час: Томас Мюнцер истерзан раскаленными клещами, Джон Кнохса пригвожден к галере, Лютер, изо всех сил упирающийся ногами в немецкую землю, обрушивает на кайзера и империю свое громовое «Не могу иначе!». Томас Мор и Джон Фишер обезглавлены на плахе, Цвингли пронзен бердышом на равнине Каппеля — все это незабываемые личности, преисполненные воинствующей веры, экстатические в своих муках, великие в своем жребии.
Обновлено Ноя212011