Любовь к книгам
Но все, кроме искусства книги, остается для него непостижимым, у него будто нет глаз для живописи, ушей для музыки. Он не замечает, что в Риме творят Леонардо. Рафаэль и Микеланджело, интерес папы к искусству он порицает как ненужную расточительность, как ангиевангельское пристрастие к роскоши.
Никогда не читал Эразм строф Ариосто, Чосера в Англии, поэзия Франции остается чуждой для него. Он внемлет только одному языку — латыни, искусство Гутенберга для него — единственная муза, которой воистину предан он, рафинированный образец литератора, которому сущность мира открывается только через литеры.
...Когда он стремился приобрести деньги посвящениями, то совершал это единственно затем, чтобы покупать книги, все больше и больше греческих, латинских классиков. Он любит книги не только ради их содержания. Один из первых библиофилов, он боготворит их чисто плотски, их бытие и их возникновение, их великолепные, удобные и в то же время эстетичные формы.